Статьи

Гость «Трибуны» Владимир Калашников, ведущий мастер скрипичных дел России, считает, что...

...«ЛЯ» Страдивари отличалось от нашего

— Для нас изготовление музыкальных инструментов — искусство, а там — ремесло, которому учат 4–5 лет в специальных школах. За такой срок можно научить делать только хорошую шкатулку под названием «скрипка».

— А как же знаменитые итальянские школы?

— Они были знамениты в XVII–XVIII веках, потом почти все секреты по большому счету подрастеряли. Даже среди итальянских мастеров сейчас мало кто владеет акустикой инструмента. Сделать хорошую внешнюю копию старинной скрипки — это пожалуйста. А понять суть звука способны единицы.

— На ваш профессиональный взгляд, кого все же следует считать лучшим мастером за всю историю человечества?

— Условно считается Страдивари. Скажем так: это самая популярная фамилия. Но есть и Гварнери, и Амати, и Санто Серафино, и Гваданини, и Бергонци, и другие знаменитые представители Кремонской, Брешианской и Миланской школ. А вообще-то все мастера делали и хорошие, и плохие скрипки. Тот же Страдивари мастерил свои самые гениальные творения лишь последние 10 лет жизни.

— А какая самая дорогая скрипка в мире?

— Сложно сказать. Недавно на одном из зарубежных аукционов Страдивари продали за два с лишним миллиона долларов, Амати — за полтора миллиона.

— Реальная цена за мастерство?

— Это не столько за звучание скрипки, сколько за имя. Ну и, конечно, плюс антикварная ценность. Как говорил Ватло (один из величайших французских экспертов): «За звук вы можете отдать 10 тысяч долларов. Все остальное — это ваши капризы и антикварная цена». Ведь звук — вещь достаточно условная. Нужно иметь очень натренированные уши, чтобы отличить подлинник от подделки.

Так и во всем. К примеру, опытный автослесарь может сказать о конкретных неполадках по звучанию мотора. К тому же не надо забывать, что звучание старинных скрипок сегодня — это продукт времени. Тогда они так не звучали. И скрипка была устроена по-другому: низкий угол грифа, короткая шея, жильные струны слабого натяжения. И звучали они на наше сегодняшнее ухо тихонько и гнусавенько.

Только где-то в середине XVIII века скрипка начинает обретать сегодняшний вид и звучание. А в средние века, чтобы подобный инструмент хорошо звучал, итальянцы придумали свое ноу-хау: уникальную настройку дек (поверхностей корпуса скрипки). Именно ее позже назвали секретом Страдивари. Кстати, первым, кто разгадал этот секрет, был мой учитель — Денис Яровой.

— А можно поподробнее о секрете?

— На каждую взятую ноту на инструменте должен найтись участок, который идеально резонирует на эту частоту. И в момент резонанса он должен являться вершиной и подхватывать всю остальную деку. Вот и все. Для этого необходимо на площади поверхностей двух дек настроить 365 точек с учетом всех нот, которые могут взяться на скрипке. Это означает, что у каждого квадратного сантиметра деревянного корпуса должны быть разная толщина и плотность. Чтобы представить этот принцип, его можно сравнить с ксилофоном — деревянным ударным инструментом, где деревяшки подстраивают под нужную частоту, чтобы извлекать разные ноты.

— Получается, что инструменты Ярового и его учеников ничем не хуже, чем у Страдивари?

— У итальянских скрипок старинных школ есть огромный плюс, который мы не компенсируем одним знанием секрета настройки дек. Это фактор времени. Дерево — это органика. Со временем в нем сворачивается белок, дерево становится более плотным, приобретая свойство кости, от чего резонирует гораздо лучше. Но вообще существуют скрипки Ярового, если снять с них этикетку, о которых никто никогда не скажет, что это не старинный итальянец — и внешне, и по звуку. Две такие скрипки есть в Москве, а остальные вывезены за рубеж. Так что на сегодняшний день секрета Страдивари как такового уже не существует. Есть легенда, которая будет существовать еще 1000 лет, потому что люди ищут способ под названием «просолил-проперчил-пропитал — и зазвучало!».

Не проходит и 10 дней, чтобы в мировой печати не появлялось сенсационное заявление: найден секрет Страдивари! Кто-то находит его в лаке, кто-то в грунте, а кто и во вставке уса в деку… Все это смешно. Секрет-то гораздо сложнее. Даже чтобы приступить к тотальной настройке дек, необходимо, условно говоря, вернуться в XVII век, когда нота камертона «ля» была на полтона ниже, чем сейчас. За эти 3-4 века все тональности поднялись.

— Как это могло произойти?

— Не знаю. Некая объективная историческая реальность. В музее Глинки висят эти камертоны по столетиям — по ним можно проследить этот процесс. Итальянцы времен Страдивари и Амати строили свои творения на то «ля».

— Мистика какая-то…

— Нет. Кто-то из физиков пытался мне объяснить, что это некое биологическое развитие жизни на Земле. Темп жизни поднимается. Раньше было диско, сейчас — техно. Раньше была музыка — 120 ударов в минуту, сейчас — 132. Если хочешь сегодня достичь звука старинной итальянской скрипки, нужно вернуться в те века, когда камертон «ля» был другой.

— А сколько скрипок Страдивари находится в России?

— На этот вопрос вам не ответит никто. Есть Страдивари в музее Глинки, в Государственной коллекции уникальных музыкальных инструментов. А вот сколько их в частных руках — сия есть тайна, покрытая мраком. Эту информацию стараются не светить.

— Что ж, это неудивительно — такие дорогие инструменты…

— Да, кража скрипок уже давно стала национальным видом спорта. Я вспоминаю пору своего студенчества, когда мы складывали скрипки прямо в коридоре училища и шли обедать. А сегодня подобная беспечность чревата. Нередко вырывают инструмент прямо из рук владельца — в метро или в электричке: прыснут в глаза какой-нибудь гадостью — и деру! Периодически в Москве крадут дорогие скрипки. «Петровка, 38» оповещает о подобных ЧП всех известных московских мастеров.

— Тех, к кому за оценкой инструмента могут обратиться похитители?

— Воры обычно к нам не обращаются: это опасно. Они сразу вывозят похищенное на периферию, где продают за треть цены, либо переправляют за рубеж в частные коллекции. Из квартир обычно воруют по наводке знающего человека, потому что уголовник не разбирается в музыкальных инструментах. Для него они все одинаковые — и те, что стоят тысячу рублей, и те, которые — за миллион долларов.

— Знаю, что есть и такой вид мошенничества, как подделка инструмента, когда ставят клеймо того или иного старинного мастера на новодел…

— Это отдельный криминальный бизнес. Клеймо поставить можно, но оно должно быть настоящим — XVII века. В то время это был бумажный этикет. А бумага тогда была совершенно другая: более толстая и ворсистая. Реже мастера выжигали на внутренней стороне деки фамильные вензеля — их скопировать полегче. Бывает и такое, что мошенник снимает со скрипки подлинный этикет и вешает на какое-то барахло, которое потом продает за бешеные деньги. Конечно, этим занимаются не известные мастера, а отдельная категория спекулянтов. Ведь мастера «высшей лиги» все наперечет, им слишком дорога репутация. А всплывают подобные вещи мгновенно.

Сейчас у меня на реставрации находится инструмент, который люди купили за очень большие деньги, а реально стоит он едва ли треть этой цены. Они совершили большую глупость: сначала купили, а уже потом принесли оценивать.

— А к вам часто обращаются для освидетельствования мастера?

— Да… И другие мастера, и перекупщики. Не так давно мне звонили и предлагали освидетельствовать якобы имеющуюся у них скрипку Страдивари. Не глядя. Сулили 10% от миллиона долларов, за которые собирались продать инструмент. Они достаточно сильно давили, что меня насторожило. Пришлось им очень долго объяснять, что это бесполезная трата времени — репутация дороже денег. Я люблю спать спокойно и улыбаться людям, которые ко мне приходят, а не прятаться потом по углам.

Беседовал Андрей ПОЛЫНСКИЙ

06.08.2005